В истории войн еще не было такой концентрации злодеяний и варварства, таких чудовищных преступлений, какие творили фашистские захватчики в период Второй мировой войны. Они «сражались» прежде всего с мирным и безоружным населением, с женщинами, стариками, детьми

С начала войны массовое уничтожение советских людей с применением неслыханно чудовищных и зверских форм велось под предлогом борьбы с партизанами. По замыслам гитлеровцев, уничтожение населенных пунктов вместе с жителями должно было навести ужас на мирное население. С помощью подобной тактики они рассчитывали лишить партизан их резервов, опорных пунктов, продовольственных баз, поддержки со стороны населения и тем самым затормозить партизанское и подпольное движения.

Из протокола допроса от 15 августа 1946 г. жителя деревни Паршино Герасима Львовича Кухарева: «…В конце 1942-начале 1943 года в деревнях Ермаки и Буда было расстреляно много семей за подозрение в связи с партизанами, также было много случаев в других деревнях нашего рай­она… В 1941-1943 годах молодежь из деревень угонялась в германское рабство, остальное население принудительно работало на железных и шоссейных дорогах… Молодежь и взрослые, укрывающиеся в болотах, разыскивались и подвергались всевозможным пыткам и избиениям».

Из акта Горецкой районной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецких преступников в годы Великой Отечественной войны от 10 декабря 1944 года: «В д. Тудоровка 25 мая 1943 года в 5 часов утра приехали немецкие части численностью около 800 человек, арестовали 19 человек мирных жителей деревни, мужчин и женщин, после зверских издевательств, побоев, пыток и надругательств всех их расстреляли на опушке леса в 100 м севернее д. Тудоровка и прикрыли еловыми ветками, приказав под страхом смерти никому не подходить близко к лесу».

Из числа расстрелянных случайно остался в живых раненый Даниил Вакушков, который пролежал под трупами до ночи и после пришел в деревню. Он рассказал о всех издевательствах пьяной фашистской орды над мирными жителями: «Пос­ле побоев нас всех выстроили в ряд, а потом офицер скомандовал: «Огонь!». Фашисты открыли пулеметный и автоматный огонь. После нас раздели до белья, стянули в одну выемку, накрыли еловыми ветками и со свистом и ру­ганью уехали в Горки. Ночью я выбрался из-под трупов, сообщил жене и после скрывался в лесу до изгнания фашистов с нашей территории».

В январе 1944 года немецкий карательный отряд 30-й танковой дивизии схватил первых попавшихся 11 человек из деревень Тудоровка и Зимник. Вначале их до полу­смерти избили, потом свозили в г. Оршу, вечером привезли в д. Зимник, закрыли в сарае с соломой и, никого не подпустив, подожгли его. Стража стояла до полного сгорания постройки и трупов. Этим фашистские изверги хотели скрыть следы своих злодеяний.

Наивысшей точки нацистский террор достиг в начале общего отступления фашистских войск летом-осенью 1943 года.

Из протокола допроса Г. Л. Кухарева: «…В сентябре-октябре 1943 года в д. Ректа было расстреляно несколько семей в подозрении за связь с партизанами, имущество, скот, продукты, фураж отобрали у всех жителей, а жилые постройки сожгли, остальные строения, школы, амбары, скотные дворы были разобраны на постройку укреплений и землянок.

В октябре 1943 года жители Горецкого района были насильно выгнаны из деревень. Молодежь направили в германское рабство, стариков, женщин и детей томили голодом в лагерях и гоняли на работу, копать противотанковые рвы, всевозможные укрепления и строить дороги. На тех, кто укрывался в лесах, делались облавы: они выгонялись из леса, а землянки взрывались. Были такие случаи, когда в землянки собирали по несколько семей и забрасывали гранатами или расстреливали из автоматов, все имущество, скот, продукты и фураж отбирались».

Владимир Силин в своей книге «Сахаровка. Деревня моя от времен изначальная» пишет: «Многие ветераны рассказывали, что за время оккупации в Сахаровке и в окрестных деревнях постоянно появлялись полицейские части и подразделения, присылаемые из других районов для проведения блокад партизан, а потом в конце 1943 г. и в 1944-м — для очистки прифронтовой территории от местных жителей. Состояли они из представителей разных национальностей. И люди среди них были разные: и враги, и оказавшиеся там, чтобы как-то выжить…

В сентябре 1943 года при приближении линии фронта к Горкам и району немцами было принято решение о выселении мирных жителей из прифронтовой полосы. Сахаровцам стало заранее известно от полицаев о скором выселении всех из деревни. Многие начали прятать свои пожитки в укромных местах, в погребах, подпольях, в ямах. Напекли хлеба и насушили сухарей, собирали в хатули все самое необходимое, что можно унести с собой, брали иконки, фотографии близких, которые не спрятали. За день до выхода немцы через переводчика предупредили, чтобы к утру все были готовы. Ночью часть жителей ушли в лес и там затаились.

Утром людей, которые находились в хатах, немцы и полицаи — некоторые с собаками на поводках — выгнали на восточный конец деревни, окружили всех в поле возле дороги и начали сортировать. Среди людей еще раньше пошла молва, как нужно вести себя, чтобы немцы не разлучили со своей семьей.

Так поступил и Я. И. Галухин, ему шел тогда 14-й год. Чтобы его не отобрали в колонну для строительства немецких укреплений или отправки в Германию, он стал за женщинами, пригнул ноги в коленях (стал ниже ростом) и немцы оставили его вместе с ма­терью, сестрой и братом.

Не брали немцы и женщин с грудными и совсем еще малыми детьми. Приходилось идти на хитрость: 17-летние, 18-летние девушки брали на руки младших сестер или братьев, выдавая их за своих детей.

После такой сортировки основную часть людей немцы погнали в беженцы на запад в сторону Шклова, остальных включили в рабочую колонну или отправили в Германию.

Немецкая полевая жандармерия с характерными бляхами-орлами («кралями», как их прозвали местные жители) на груди с утра начали прочесывание леса, выискивая и выкуривая оставшихся в нем людей. Большинство прятавшихся выгнали из леса, но некоторых не нашли и они остались там до освобождения от немцев. Тем, кто с наступлением зимних холодов и при отсутствии пропитания не смогли больше выживать в лесу, пришлось в декабре выйти из него в деревню Рябки и Тимоховку, так как в Сахаровке разместилось много немцев. Через несколько дней часть людей (в основном молодежь) после очередной немецкой облавы были отправлены в Германию, а другие — в рабочие колонны и команды на строительство укреплений. Остальных женщин, детей и стариков погнали дальше на запад за реку Бася, вслед за теми, кого выселили из родных хат в начале осени».

Вот что рассказывает о событиях осени 1943 года жительница деревни Ленино Зинаида Александровна Анюховская: «Мне было 15 лет. Помню был праздник Воздвиженье. Стали бомбить, и перед боем с поляками нас погнали из деревни. В беженцах были на Смоленщине, вернулись на родину в августе 1944 года. Долго жили в землянках. В Ленино из довоенных построек остались только руины каменных зданий: церкви, поповского и княжеского домов. Потом и их разобрали люди на строительство печей».

Вспоминает Валентина Федосовна Зубкова, 1938 года рождения, жительница деревни Ленино: «До боя немцы хаты не трогали, а после, как мы пошли в беженцы, стали разбирать их на свои нужды: укрепления и землянки. В ход шли в основном бревна, остальное сжигалось. После, как вернулись из беженцев, жили мы в оставшихся от немцев землянках и блиндажах. В августе 1944 года копали картошку, которая выросла из невыкопанной еще в 1943-м. Нам повезло: рядом с нашим двором немцы сложили блиндаж из бревен с нашей хаты, и мы смогли после войны пол­ностью восстановить стены».

«Была деревня, а стала выжженная земля. В октябре 1943 года три немца с огнеметами полностью сожгли все наши хаты», — рассказывала Ульяна Поликарповна Мишульская, жительница д. Моисеево.

О масштабах уничтожения фашистскими захватчиками населенных пунктов и мирных жителей Горецкого района можно узнать из таблицы, опубликованной на сайте gorkiv.by.

Тысячи деревень сметались с лица земли, население истреблялось, угонялось в лагеря смерти или на принудительные работы в Германию, имущество подвергалось грабежу. Характерной особенностью политики «выжженной земли» стало уничтожение населенных пунктов вместе с жителями. Из всех разрушенных и сожженных гитлеровцами в годы войны белорусских поселков и деревень свыше половины нацистские преступники уничтожили вместе со всем или с частью населения

Материал подготовила Светлана МАКЕЕВА,
директор Горецкого районного историко-этнографического музея